Третий курс - Страница 16

Поежившись, Голицын машинально попытался убрать руки с прицельной рукояти, но, благодаря хитрой конструкции подлокотников кресла, пристроить их куда-то еще было решительно невозможно. Поэтому, повертев их так и этак, Иван был вынужден вернуть ладони на прежнее место.

– Огромна ответственность нашего подразделения и перед собственным кораблем, – продолжал между тем альгерд. – Команду на открытие огня дает капитан, но сам он из рубки начать стрельбу, конечно же, не может. Не может и прекратить ее по своему усмотрению. С того момента, как произведен первый выстрел, старший офицер батарейной палубы, по сути, становится первым лицом на борту. Рубка и машинное отделение выполняют теперь его приказы, помогая стрельбе маневром. Единственное исключение – внезапное стратегическое отступление, когда в свои права вновь вступает капитан. Но и тогда артиллеристы продолжают вести огонь – до тех пор, пока команда на отбой не поступит от их непосредственного командира… Вахтенный офицер, не являющийся артиллеристом, – если только это не сам капитан – во время дежурного обхода не обойдет стороной батарейную палубу, но с центральным постом управления огнем ограничится сеансом видеосвязи. Командующий флотом, прибывший на корабль с визитом или с инспекцией, зайдет в рубку, как к себе домой, но приди ему в голову направиться сюда – дверь перед ним не откроется. И только его заместитель-артиллерист – и лишь в сопровождении вахтенного артиллериста корабля – может быть допущен на центральный пост… Вот так вот обстоят дела, од-ин! – заключил нард Ялд. – Центральный пост управления огнем – действительно святая святых корабля, а мы с вами – ее жрецы. А потому и спрос с нас, артиллеристов, особый.

Альгерд пристально посмотрел на курсанта, и Иван торопливо закивал в знак того, что вполне проникся величием возложенной на него сакральной миссии.

– Для начала, – преподавателя эта его реакция, похоже, вполне устроила, – вам необходимо вкратце познакомиться с теми силами, которыми вам предстоит повелевать. Вооружение боевого корабля достаточно стандартно и различается у эсминца и линкора не качественно, а лишь количественно. Основной ударной силой являются энергетические артустановки, объединенные в бортовые батареи. На корвете класса нашего таких батарей десять: по одной на носу и корме и восемь равномерно распределены по бортам, не оставляя неприкрытым ни одного градуса пространства. При этом в случае необходимости на одной цели может быть сконцентрирован огонь до восьми батарей из десяти. Противостоять удару артустановки не способен ни металл, ни камень, ни самый стойкий полимер – любая материя мгновенно аннигилируется. Единственная возможность избежать этого – закрыться от обстрела специальным энергетическим щитом. Такие щиты стоят на наших кораблях – равно как и на кораблях потенциального противника – причем не только на боевых – на всех: в полете они защищают обшивку от столкновения с космическим мусором. Но мы сейчас ведем речь только о боевом их применении. По сути, космическое сражение и сводится к обстрелу щита противника при помощи артустановок. Два равных по классу исправных корабля, управляемые сравнимой по опыту командой, сойдясь один на один, обречены на взаимное уничтожение. В противостоянии же кораблей разных классов, а также при атаке одного корабля несколькими, почти всегда обречен более слабый, если, конечно, не сумеет быстро уйти из-под огня. Какое-то время его щит продержится, но скоро, не выдержав нагрузки, взорвется. Корабль, правда, тут же укроется за резервным щитом, но значительно потеряет в маневренности: три четверти энергии двигателей пойдет на поддержание этой «брони последней надежды», как мы ее иногда называем. Теперь, если только внезапно не подоспеет помощь, у неудачника есть лишь два варианта: сдаться на милость победителей, либо быть расстрелянным, словно мишень. Устав военно-космических сил прямо предписывает в этом случае сдачу в плен, но полагаю, это наиболее часто нарушаемый его пункт. Примерно такая же ситуация у ранольцев и на большинстве независимых планет, имеющих военный флот… В свою очередь, получив сигнал, что противник готов сдаться, мы обязаны немедленно прекратить огонь. Правило это не распространяется лишь на корабли пиратов: вопрос о том, брать ли их в плен, формально относится к компетенции капитана и старшего офицера батарейной палубы. Но в реальной жизни расстрел прекратившего сопротивление противника – случай крайне редкий и, прямо скажем, позорный – по крайней мере для военно-космических сил Альгера.

– А для Ранолы? – не удержался от вопроса Иван. – Прошу прощения, од-марол… – поспешно добавил он.

– Ничего, од-ин, вопрос уместный. Пиратов ранольский флот в плен не берет никогда, но при столкновении с регулярными силами независимых планет, как правило, не зверствует. Что же касается наших кораблей… Могу лишь сказать, что на моей памяти еще ни один из них не был захвачен Ранолой в открытом бою. Но здесь, как я уже упоминал, дело не только и не столько в недостатке милосердия со стороны противника…

Голицын понимающе кивнул.

– Однако вернемся к вопросу о вооружении нашего корабля, – предложил нард Ялд. – Энергетические артустановки являются, безусловно, основным, но не единственным его видом. В нашем с вами арсенале имеется еще кое-что. Я говорю о минах.

– О минах?! – Иван живо представил себе орбиту планеты, густо усеянную зловещего вида черными шарами, вяло покачивающимися на уходящих куда-то к поверхности гибких минрепах.